Навязаться в патруль было... на удивление так просто. Совсем немного времени потребовалось для того, что бы осторожной лестью растопить изначальное недоверие Лаэериса, а после с тоской предаться воспоминаниям, ища забытие на дне бутылки хорошего манавина. Все же, даже несмотря на «побег», здесь его все еще помнили тем, кто яростно держал оборону тогда еще совсем другого Элун’арана. Величественного, красивого, целостного. Полного смеха и веселья просто потому что, а не словно вопреки. Полного чистой магии, а не... магии с капелькой скверны, нашедшей отпечаток чуть ли не в каждом из них.
—... твои глаза стали словно... еще ярче.
— Сквернопля. И еще много чего еще.
— Солнце... Есть ли в этом мире дурман тобой не испробованный?
— Нет.
Короткий ответ, но интонации и «опустошенного» взгляда хватает, чтобы закрыть тему. Все знают, что «Тедакор» сорвался после смерти сестры. А еще они знают, что это на удивление не мешает эльфу держать оружие получше многих своих сверстников. Да и напрашивался Тедакор в качестве простого рядового к тренировочному отряду, чтобы не стухнуть на суше, пока «собирает капитал» для покупки судна и сбора команды.
— Нам опять к тебе не привыкать?
— А ты успел соскучиться по мне, ручеек? — Лаяргх подмигивает эльфу, похабно улыбаясь
— Захлопни свой поганый рот, дикарь!
Конечно же он уступил. Ибо как смеет он, вечный беглец и в целом мутный тип, перечить потомственному следопыту? Уступил, а после, во время обхода, невзначай отвел ветку, смачно прилетевшую по кое-чьему лицу. Отчасти по-детски, но этого уже хватило, чтобы прочие вчерашние птенчики начали осторожно хихикать, а сам «ручеек», а если точнее, то Тайвеель Быстрый Поток, пыхтел от злости и краснел. Потому что все еще помнил, что любые колкости для «Тедакора» пустой звук. И отлично помнил, как этот «мальчишка» неизменно укладывал его на лопатки. В любом состязании. Для Лаяргха тогда, в те дни затишья перед настоящей «бурей», было излюбленным делом именно придавливать этого эльфа к земле, пачкая одежду, спутывая волосы, и чуть сжимая пальцами горло, чувствовать бьющуюся жилку. Выпустить когти, всего на миг, чтобы разодрать горло, но это было бы секундным удовольствием. Слишком скучным. А вот раз за разом тыкать носом этого выскочку в землю было приятно. Как и делать еще кое что, о чем остальным не объявлялось. Но многие догадывались, ведь несмотря на все эти выпады, Тайвеель что тогда, что сейчас прощал ему многое. Слишком многое. И, поняв, что он уже может позволить себе больше, Лаяргх, отпрашиваясь на «прогулки к воде и ночные купания» теперь уже у ворнет-офицера, начал охоту. Эльфы, тролли, каким-то боком оказавшиеся здесь люди... в этом не было столь большой разницы. Высасывая все силы из еще совсем недавно живых существ, демон, борясь с желанием поглотить все это самостоятельно, выцеживал энергию в казалось обычную хрустальную сферу тонкой работы, покрытую кое где странными рунами. С каждым днем сфера тяжелела, а внутри нее начинал клубиться туман грязного оттенка. По Призрачным же землях стали ходить слухи о разошедшемся вурдалаке. Весьма... удобно иметь длинные сильные когти. Слишком на многих можно перекинуть вину, умело орудуя такими «ноготками». Это было легко. Возможно даже слишком легко. Эдакая разминка перед поисками, которые заняли намного больше времени. Раз за разом придумывая отмазки, Лаяргх, словно настоящая гончая, прочесывал каждый уголок Кель’Таласа, пытаясь найти малейшие подсказки и выцепить ни на что не похожий и едва уловимый «запах» исходящий от того, что смертные называют филактерией. Натрезим никогда не мог объяснить как именно он научил себя чувствовать подобные вещи. Просто в какой-то момент необходимость заставила перенять этот навык, кажется, у простых гончих. Лаяргха прочие натрезимы нередко называли прямолинейным идиотом, однако сам демон считал, что просто напросто не специализируется на чем либо. А адаптируется, подстраиваясь под обстановку. Но даже он нуждался в помощи. Особенно сейчас, когда незримые путы с каждым днем словно скручивали его лишь сильнее.
-— Да когда же вы все, твари такие, передохните?
Озвучив свои мысли, натрезим, решив все же отбросить всякое притворство, позволил мечам стать снова наручами и начал уже рвать плоть мертвецов когтями. Как же это гениально! Прятать столь ценную для каждого лича вещь в Чумных Землях, пропитанных энергией смерти вдоль и поперек. Причем и это было мало, ведь след вел в катакомбы троллей. Никто и не подумает, что именно здесь ЭЛЬФ будет что-то прятать. Но, спускаясь все глубже в эти катакомбы, демон все более явно ощущал то, что именно здесь находится то, что он ищет. А еще это было ясно по нежити, что становилась все сильнее и настырнее. Примитивные действия стали сменяться более слаженной работой. Причем той, что выдавала именно желание защитить, а не сожрать. Жутко, но вместе с тем провокационно. Беспокоясь лишь о дух вещах, а именно крыльях и сфере, Лаяргх все упорнее и настойчивее пробирался вглубь гробницы. Пока не встретил… лича. Мнимого короля этих мест, который просто напросто грел чужой трон, давая время прийти в себя и собрать себя вновь, восстанавливая хоть часть сил.
«Предусмотрительно»
Хмыкнув, он не долго думая вступил в очередную драку, останавливаясь лишь в тот момент, когда единый некогда скелет был теперь разбит на мелкие куски. Уж больно хорошей была работа, ведь это наровило брыкаться и вырываться даже когда бой был окончен. Хорошая работа. Очень хорошая. Впрочем, почти все то, что делал Дар'Кхан было хорошей работой. Остальное стало просто стечением обстоятельств. И личными мотивами; ненавистью, горящей в сердце каждого эльфа к предателю. Само его имя словно было вычеркнуто из одних анналов истории и вписано навеки в другие. О его заслугах молчат, а о предательстве шепчут слишком многое. Демон же видел уязвленного в своей гордости талантливого и сильного мага, которому нужно было просто дать возможность найти новый источник знаний, чтобы навсегда изменить эти края. Прелесть, не правда ли?
— Только попробуй теперь не встать.
Слова потонули в коротком болезненном рычании. Резко вырвав застрявший в предплечье клинок, Лаяргх, не залечивая пока рану, вошел в сокрытую чарами залу и уставился на сосуд, стоящий в центре. Поборов желание хотя бы поцарапать материал, давая выход накопившейся раздраженности, он, выдохнув сквозь сжатые зубы, начал нараспев читать сложное заклинание. Магия никогда не была его профилем, да и сейчас, из-за этой чертовой «удавки», все было еще сложнее. Однако теория была вполне обширна, так что знания «как» у него были. Натрезим был даже уверен, что все сработает на отлично. Большую часть работы за него сделал сам эльф— оставалось влить энергию. Вопрос был в том, хватит ли у самого Лаяргха после сил сделать хоть что-то. А это… это уже было большим вопросом. Но начатую песню уже нельзя было прервать, как и ритуал в целом. Пол был уже покрыт кое где дополнительными рунами, то тут то там появлялись нарисованные собственной кровью знаки. Своеобразной же «кульминацией» стало помещение той самой сферы прямо над филактерией. Магический поток удерживал ту на одном месте, а жизненные силы, клубящиеся в стекле, словно в песочных часах, стали перетекать в новый сосуд, наполняя тот энергией. Лаяргх, чувствуя, как с каждым словом тяжесть становиться лишь сильнее, а пустота больше, пытался бороться с накатывающей на него слабостью. И смог облегченно вздохнуть лишь тогда, когда было сказано последнее слово. Вновь приняв после облик эльфа, «Тедакор» осторожно спустился по стенке на пол, достал самокрутку с кровопийкой и скверноплей, а после, подержав руку у болящих висков, поджег ее простым огнивом, не рискуя использовать еще больше магии. Пространство вокруг итак стало словно плотнее от нее, а дым, выпускаемый изо рта, вился лениво и вяло. Впервые за долгое время натрезима тянуло именно что поспать. Хоть немного.
